В августе 1848 года в пограничной реке Збруч, которая от аномальной жары сильно обмелела, австрийские таможенники обнаружили некое каменное изваяние. Под руководством местного инженера (он же управляющий имением) Беньковского изваяние зацепили верёвками за шапку и с помощью трёх пар волов вытащили на берег. Находка оказалась сенсационной — тайна Збручского идола не разгадана до сих пор…

Збручский идол: Символ языческой Руси

Журнал: Загадки истории №38, сентябрь 2018 года
Рубрика: Невероятные артефакты
Автор: Андрей Подволоцкий

Збручский идол — памятник любви XIX века?

Найденное изваяние доставили в село Лычковцы, где бросили лежать под сараем пана мандатария (урядника). Хозяин Лычковцев — помещик Константин Заборовский — долго ломал голову, что делать с найденным каменным истуканом, и в конце концов подарил его графу Потоцкому, известному коллекционеру и собирателю древностей, который жил в соседнем селе Коцюбинчики.
После некоторых мытарств истукан (ныне известный как Збручский идол) был передан в Краковский Ягелонский университет.
Сегодня идол хранится в Краковском археологическом музее, а его копии в натуральную величину — в музеях Москвы, Львова, Киева и Тернополя.

Святовит или Даждъбог?

Итак, Збручский идол обрёл постоянное место прописки. Но споры о его принадлежности вспыхивали регулярно.
Граф Потоцкий сразу идентифицировал идола как изображение Святовита — четырёхглавого верховного бога западных славян, и прежде всего — руян.
А вот академик Борис Рыбаков видел в идоле изображение не одного бога, а целого пантеона: Мокоши (с рогом), Лады (с кольцом), Перуна (с саблей или мечом и конём) и Даждьбога.
Три яруса изваяния — это три мира: мир богов (Правь), мир людей (Явь) и подземный мир (Навь). В подземном мире мы видим ещё одно божество — Велеса (Волоса), бога земли и скотоводства.
В 1984 году недалеко от места находки идола было открыто так называемое Збручское святилище. Оно существовало с конца X века и аж до XIII века, пока не пришли татаро-монголы (по другой версии, гонения на язычников начал Даниил Галицкий). Желая спастись, язычники спрятали своего кумира у берега реки Збруч, надеясь вернуть его на место, когда настанут лучшие времена.
Но эти времена так и не настали.

Альтернативная версия

С момента раскопок 1984 года версия о Збручском идоле как космологическом изваянии русичей прочно вошла в научный обиход — в противоположность версии о Святовите. Но в 2011 году двое сотрудников Института археологии НАН Украины, Алексей Комар и Наталья Хамайко, выдвинули свою версию происхождения «збручского изваяния», которая перевернула все с ног на голову.
Сначала учёные поставили под сомнение долгое нахождение известнякового столпа в воде или земле — для этого, по их мнению, он слишком хорошо сохранился. Обратили они внимание и на некоторые, по их мнению, несоответствия в изображениях на каменном столпе. Так, у Перуна оказалась сабля, хотя логичнее бы было ожидать увидеть меч. Кроме того, каменное изваяние восточнославянского божества по сей момент оказалось единственным в своём роде — из исторических источников известно лишь о деревянных кумирах.
И подобных замечаний у Комара и Хамайко оказалось немало. Наконец, «исторические диссиденты» поставили вопрос ребром: да полноте, господа учёные! А не является ли Збручский идол мистификацией? Так сказать, «новоделом» XIX века? Это вопрос они даже вынесли в заглавие своей статьи: «Збручский идол: памятник эпохи романтизма?».
В противовес официальной теории они выдвинули своё видение хода событий.
В начале 20-х годов XIX века в селе Лычковцы проживал известный молодой польский поэт Тымон Заборовский (старший брат того самого Заборовского, о котором упоминалось выше). Как и всякий поэт-романтик, он интересовался славными страницами истории своей родины. Однако, проживая между греко-католическим и православным населением, он живо интересовался и историей Древней Руси. Под впечатлением от «Слова о полку Игореве» (в польском «свободном» переводе Годебского) Тымон Заборовский даже пишет свою поэму (незаконченную) Piesni Bojana («Песни Бояна»).
В 1823 году Заборовский начал писать поэтическую драму «Умвит» о позднеязыческом периоде. В описании декораций легко угадываются приметы надзбручанских окрестностей.

Схема рельефа, украшающего каждую сторону идола
По сюжету драмы главный герой — властный верховный языческий жрец и прорицатель Умвит — желает захватить власть в неком ляхитском племени путём заключения брака своего ставленника, представленного им как потерянный сын Стибор, с дочкой вождя Ми-стивоя — Лелиной. Но планы Умвита разрушает его настоящий сын Стибор, захваченный в детстве в плен под Галичем и воспитанный уже в христианской вере под новым именем Ермилий. В конфликте отца и сына передаётся образ столкновения старой и новой религий. Апофеозом христианства звучит раскаяние Умвита и признание им сына и новой религии.
Надо сказать, что во время написания драмы Заборовский был влюблён в замужнюю даму — Лауру Забельскую, жену соседского помещика Йозефа Забельского. Дама была согласна даже покинуть мужа, но тот грозился оставить её любимого сына у себя, если та уйдёт к Тымону. Да и Тымону мать грозила лишением наследства. В общем, дело закончилось разрывом — хотя любовные раны и продолжали кровоточить.
По версии Комара и Хамайко, каменный идол мог быть заказан Тымоном Заборовским у местных каменотёсов как материальный и визуальный источник вдохновения для работы над поэмой — ведь на нём изображены все задействованные в драме древние боги. Понятно, что Заборовский был историком-любителем, а потому в эскизе заказа допустил целый ряд ошибок, обнаруженных историками-археологами Комаром и Ха-майко, которые были вооружены самыми современными знаниями.
Так как образ Лелины писался с Лауры Забельской, Тымон демонстративно выставил идола на границе поместий Забельского и своего. После разрыва с Лаурой Заборовский, склонный к театральным эффектам, мог приказать утопить идола (по другой версии исследователей — это сделал разъярённый пан Забельский).
В 1828 году Тымон Заборовский неожиданно умер (поговаривали о самоубийстве). А в 1831-1832 годах по окрестностям прокатилась эпидемия холеры, которая унесла родителей Заборовского, более 200 крестьян, а также супружескую пару Забельских. Владельцем Лычковцев стал младший брат Заборовского Константин.
А в 1848 году со дна Збруча вынырнуло ещё одно «наследство» — идол, о котором Константин не имел никакого понятия, ибо при жизни брата в имении не проживал. Но кто-то из местных вспомнил, кому принадлежал каменный истукан, — и идола без лишних слов оттянули в имение Заборовского, хотя находка произошла вдалеке от имения и на неё должны были претендовать таможенные власти.
Константин же постарался поскорее избавиться от такого необычного и зловещего клада — и быстренько «втю-хал» его своему соседу-коллекционеру.
Такова версия Комара и Хамайко.

Так был или не был?

«Так был ли идол? — спросит удивлённый читатель. — Может, и идола никакого не было?». Но не будем спешить с выводами.
Умозаключения о слишком хорошем состоянии известняка у «исторических диссидентов» основываются на экспертных данных 1948 года, предоставленных реставратором Козловским. Думается, с тех пор появились новые методы изучения каменных изваяний и условий их хранения. Вполне вероятно, что идол действительно хранился в неком схроне и лишь на недолгое время, вследствие подмыва берега, оказался в воде.
Непонятно также, зачем Тымон заказал именно каменное изваяние, если идол был ему нужен только для написания одной драмы? Не проще ли, быстрее и дешевле было заказать именно деревянного идола?
Как памятник любви и сильных чувств (как нас пытаются убедить «диссиденты») Збручский идол, эта образина, также воспринимается с трудом.
И конечно, смущает во всей такой складной истории, что в ней нет никаких свидетельских показаний. Конечно, по краю прокатилась холера — но неужели спустя 25 лет никто в христианском крае не вспомнил такой скандальный случай, как установка местным паном поганского идола на границе своего поместья, чтобы позлить соседа, а потом утопление его в реке? Ведь для этого нужны были помощники и как минимум три пары волов.
Словом, «диссиденты» не смогли повторно сбросить идола в реку — реку опровержения. Думается, и научное сообщество не так просто расстанется со своим любимым заблуждением — даже если оно таковым и окажется.