Русский поэт, князь Пётр Андреевич Вяземский (1792-1878) умел дружить. Вяземский был одним из ближайших друзей Пушкина. И его брак с Верой Фёдоровной Гагариной больше походил на тёплую дружбу двух близких по духу людей.

Князья Вяземские: Княжеская верность

Журнал: Загадки истории №25, август 2018 года
Рубрика: История одной любви
Автор: Ольга Соколовская

Супруги Вяземские были лучшими друзьями Пушкина

…От суетного круга,
Что прозван свет большой,
О милая подруга!
Укроемся со мной.
Простись с блестящим светом,
Приди с своим поэтом,
Приди под кров родной,
Под кров уединённый.
Счастливый и простой…
Этими строками Пётр Андреевич Вяземский обратился к своей жене Вере Фёдоровне в самом начале их совместной жизни.
Они поженились в 1811 году. Невесте был 21 год, жениху и того меньше — 19. И прожили вместе 67 лет — до самой смерти Петра Андреевича. Все отмечали спокойные и здоровые отношения супругов.

Романтическое знакомство

А начиналось все очень романтично. Летом 1811 года в усадьбе Кологривовых (вторым мужем матери Веры Фёдоровны был полковник Пётр Кологривов) давали бал. Молодёжь веселилась. И вдруг одна из гостей — молодая барышня — заявила, что в современных мужчинах умер рыцарский дух. И кинула в пруд башмачок. Несколько молодых людей прямо в одежде кинулись в пруд. Победил в соревновании молодой князь Пётр Вяземский. «Спасение» башмачка обошлось ему дорого: он заболел воспалением лёгких, которое тогда считалось смертельно опасным недугом. Хозяева усадьбы, мучаясь угрызениями совести, предложили юноше остаться у них до полного излечения. Князь согласился. Ухаживала за больным дочь хозяйки — Вера Фёдоровна. За разговорами молодые люди сблизились. Оба были широко образованны и увлечены литературой. Вера не могла не нравиться. Вот как её описывал современник: «Не будучи красавицей, она гораздо более их нравилась… Небольшой рост, маленький нос, огненный, пронзительный взгляд, невыразимое пером выражение лица и грациозная непринужденность движений долго молодили её. Смелое обхождение в ней казалось не наглостью, а остатком детской резвости. Чистый и громкий хохот её в другой казался бы непристойным, а в ней восхищал; ибо она скрашивала и приправляла его умом, которым беспрестанно искрился разговор её».
Длительные беседы у ложа больного Петра Андреевича спровоцировали целый поток светских сплетен. Чем они там занимаются, проводя столько времени вдвоём у расстеленной кровати? В общем, согласно неписаным правилам, молодым людям следовало пожениться. Парочка не сопротивлялась: к тому моменту Вяземский понял, что любит Веру. Князь, ещё не окрепший после болезни, венчался, сидя в кресле.

«Молись обо мне Богу»

Свадьба состоялась в октябре 1811 года. А в следующем году армия Наполеона вошла на российскую территорию. Пётр Андреевич сразу вступил в московское ополчение. Он участвовал в Бородинском сражении и вышел из него живым. С войны он писал молодой жене: «Ты, Бог и честь будут спутниками моими. Обязанности военного человека не заглушат во мне обязанностей мужа… Ты небом избрана для счастья моего, и захочу ли я сделать тебя навек несчастливою?… Мы увидимся, я в этом уверен. Молись обо мне Богу».
В том же 1812 году у супругов родился сын Андрей, который прожил всего два года. Вообще, с 1812 по 1823 год появилось на свет восемь детей Вяземских. Их них только один сын — Павел Петрович, историк и литератор, — дожил до старости и похоронил обоих родителей. Все остальное потомство умирало или в младенчестве, или в достаточно молодом возрасте — от болезней. Такая страшная судьба стала источником горя для безутешных родителей. С годами Вяземские становились все более религиозными и все больше времени посвящали молитвам.
Тем не менее, несмотря на невзгоды, оба супруга жили полной жизнью. В этом браке существовала взаимная договорённость о том, что муж и жена ни при каких обстоятельствах не ревнуют друг друга. Сегодня трудно сказать, кто больше изменял. Современники считали, что Пётр Андреевич был натурой весьма увлекающейся. Князь и княгиня делились друг с другом подробностями своих увлечений. Сам Вяземский писал о себе и своём супружестве: «Исповедание жены моей мне известно, я перекрестил её в свою веру, основанную на терпимости… Я постоянен в любви — по-своему, разумеется. Моё сердце не похоже на те узкие тропинки, где есть место для одной. Это широкое прекрасное шоссе, по которому несколько особ могут идти бок в бок, не толкая друг друга».
В 1820-х Вяземского обвиняли в «развратном поведении» и оказании дурного влияния на молодёжь. Пришлось ему даже перед царём оправдываться. Супруга его во время этого скандала сохраняла благоразумное молчание.

«Он ужасно смешной…»

В 1816 году в Царском Селе Вяземский познакомился с Пушкиным. Конец их дружбе положила только гибель великого поэта. Пушкину нравились некоторые стихи Вяземского. Кроме того, Александр Сергеевич высоко оценивал журналистский талант князя.
Летом 1824 года Вера Фёдоровна отдыхала с детьми в Одессе, где познакомилась с Пушкиным. С тех пор он стал не только другом её мужа, но и близким человеком для неё самой. Поэт стал одним из героев её писем к мужу: «Моё единственное общество продолжают составлять Волконские; из мужчин, которых стоит назвать, Пушкин, которого я начинаю находить не таким дурным, каким он кажется… С Пушкиным мы в очень хороших отношениях, — писала Вяземская мужу. — Он ужасно смешной. Я его браню, как будто бы он был моим сыном — и начинаю дружески любить его».
Пушкин доверял Вяземской свои сердечные тайны: «Первая любовь всегда является делом чувствительности: чем она глупее, тем больше оставляет себе чудесных воспоминаний. Вторая, видите ли, — дело чувственности. Параллель можно было бы провести гораздо дальше… Моя женитьба на Натали (это, замечу в скобках, моя сто тринадцатая любовь) решена. Отец даёт мне 200 душ крестьян, которых я заложу в ломбард, а вас, дорогая княгиня, прошу быть моей посаженной матерью».
Именно Вяземская первой узнала от Пушкина, что он послал вызов на дуэль Дантесу. Пётр Андреевич и Вера Фёдоровна неотлучно находились у постели умирающего поэта.
Пётр Андреевич Вяземский постепенно из либерально мыслящего литератора превратился в монархиста и консерватора. Он не скрывал своей симпатии к царю Александру II. Но все же его не могла не раздражать российская цензура. Именно из-за желания реформировать контроль государства над печатью у Вяземского случился конфликт с властью. По этой причине последние примерно 20 лет жизни пара провела в основном за границей. Жили в Баден-Бадене. Там Вяземская занималась приведением в порядок архива мужа. В светском обществе немецкого курорта она играла важную роль: её именовали «львицей Бадена». Муж внучки вспоминал о ней, как об одном из характерных образов уходящей в прошлое старой Москвы: «В своей неизменной, хотя и странствующей обстановке, среди мягких старомодных кресел, с неизбежным столиком для вышивания и с клубками шерсти, с шитыми занавесами, с опахалом или подушками, с памятною всем тростью в руках и в старомодном чепце, который она охотно снимала среди оживлённого разговора, полная юношеского пыла, неподдельной весёлости и остроумия, с своею чистою, старомосковскою русскою речью, с выходками и вспышками резвого и нестареющего ума, — княгиня Вера Фёдоровна была цельным типом старого Московского допожарного общества. Она кипятилась и негодовала, в то же время заливалась своим заразительным хохотом, следя за всем и живя в постоянном и разнообразном общении со множеством лиц; она принимала у себя запросто августейших посетителей разных стран с одинаковою непринужденностью и своеобразной простотою, не чуждою глубокого знания человеческих слабостей и придворного быта, и всех очаровывала блеском своего свежего, неувядаемого ума».
Вера Фёдоровна скончалась в 1886 году в возрасте 95 лет.