Холст и лезвие

0 View

Поход в музей — это всегда встреча прошлого и настоящего. Мы неспешно бредём по галерее, вглядываемся в картины, и перед нами оживают события давно ушедших эпох. У каждой картины, а тем более её автора своя история, порой странная или вовсе трагическая. Зачастую стоит поближе познакомиться с биографией того или иного художника и выяснится, что один гений — помешанный, а другой — вовсе убийца… Во всяком случае, таковы наши сегодняшние герои, художники викторианского Лондона, бредящие кровью и лезвием…

Сумасшедшие художники: Холст и лезвие

Журнал: Все загадки мира №17, 20 августа 2018 года
Рубрика: Загадки медицины
Автор: Константин Головатый

Тайны востока

joomplu:9753Безумие способно подкрасться с самой неожиданной стороны. Случается, что и впечатления от поездки в экзотическую страну могут свести человека с ума. Особенно впечатлительного и творческого, как, например, англичанина Ричарда Дадда. Ричард родился в 1817 году, обучался в Королевской Академии художеств в Лондоне. Современникам он запомнился открытым и весёлым молодым человеком. Ему прочили большое будущее, выставки его работ неизменно сопровождались триумфом. Когда Ричарду исполнилось 25 лет, он неожиданно отправился на Восток в составе экспедиции под руководством сэра Томаса Филлипса.
Путешествуя на верблюдах, пересекая пустыни, художник все время рисовал, делал наброски. Сохранилось немало картин, отражающих тот период жизни Ричарда. «Остановка в пустыне» 1845 года, например. Правда, непрестанная дорога накладывала отпечаток на творчество художника: оно было несколько лихорадочным. Он не успевал отразить все нюансы и великолепие мира «Тысячи и одной ночи», в котором вдруг очутился. Там, среди песков, бедуинов и пирамид, под древними звёздами, в сознании художника и произошёл перелом. По его собственным словам, он ощутил родство с египетскими богами. Вот что он написал в письме другу: «Я часто лежу без сна среди ночи, при этом моё воображение переполнено такими дикими видениями, что мне самому становится страшно за своё душевное здоровье и благополучие».

Во власти духов

На Востоке художник изменился и домой вернулся другим человеком. Прежний Ричард Дадд угадывался в нём с трудом. Например, у него вошло в привычку хранить у себя в комнате сотни птичьих яиц.
Странности накапливались, за ними последовала трагедия. Во время прогулки Ричард зарезал собственного отца. С места преступления он скрылся и в дороге ещё раз попытался пустить в дело нож.
Его всё же схватили и упекли в знаменитую лечебницу Бедлам. Там, а затем в Бродмуре Дадд провёл десятилетия. Пациентом он оказался необычным. Пугал санитаров животными сторонами своей натуры, буйствовал, объясняя это поведение тем, что он находится во власти духов. И в то же самое время играл на скрипке, декламировал Шекспира, горячо им любимого, читал «Лавку древностей» Диккенса. И разумеется, писал картины под душераздирающие вопли безумцев. Сохранилась его фотография времён Бедлама: бородатый мужчина с кистями в руках стоит за мольбертом…

Актёр и художник

В самом конце XIX века все в Лондоне только и говорили, что о Джеке-потрошителе. Загадочный серийный убийца сводил с ума обывателей, живущих в страхе, полицейских, отчаявшихся его найти, и… художника Уолтера Сикерта.
Сикерт родился в Германии, но вскоре его семья перебралась в Англию. В юности он успешно выступал на театральных подмостках под псевдонимом Мистер Никто. Ему всегда была присуща некая загадочность. Однако чуть позже Сикерт так сильно увлёкся живописью, что отказался от актёрского пути, решив стать художником. И не прогадал!

Новое убийство

Поколесив по Европе, он осел в Лондоне и занялся преподаванием. Художник поселился в Кэмден-Тауне. В 1907 году в этом районе зарезали проститутку Эмили Диммок.
Вскоре после этого убийства Сикерт написал несколько картин под общим названием «Убийство в Кэмден-Тауне». На них изображены спальня, обнажённая женщина, лежащая на кровати, и сидящий подле неё мужчина. Многие полагают, что Сикерт запечатлел Эмили Диммок и её убийцу.
Но есть ли основания для подобной точки зрения? Увы, да.
Во-первых, он страстно увлекался историей Джека-потрошителя, был буквально одержим ею и некоторое время даже жил в доме, где обретался один из подозреваемых на роль убийцы.
Во-вторых, как известно, некоторые — свои знаменитые письма Джек подписывал «Никто», то есть театральным псевдонимом Сикерта.
Кроме того, Патрисией Корнуэлл, американской писательницей детективов, установлено, что художник пользовался писчей бумагой «Пири и сыновья» — той же, на которой писал письма Потрошитель.
В довесок ко всему кисти Уолтера принадлежит знаменитое полотно «Спальня Джека-потрошителя». Эту картину он подарил своей натурщице Сисели Хэй, с которой писал портрет, названный «Смерть и девушка».

Мистер Никто

Об Уолтере Сикерте сохранилось немало воспоминаний современников.
Наиболее любопытные сведения оставила художница Марджори Лилли, близкая подруга Сикерта. Уолтер, по её словам, любил блуждать по ночным лондонским улицам. И район Уайтчепел, где в 1888 году убивал Джек-Потрошитель, он знал как свои пять пальцев. Но гулял он и в других, преимущественно безлюдных уголках Лондона. Особую страсть Сикерт питал к грязным сырым подвалам, напоминавшим склепы. Марджори вспоминала: «Мрачные комнаты, в которых гуляли сквозняки и возвышались чёрные колонны. Они словно сошли со страниц рассказов Эдгара По». Аналогичные места Сикерт охотно выбирал и для своих студий: «Я снял маленький зловещий домик за 45 фунтов».
Пожалуй, самую точную характеристику дал Уолтеру британский художник Уильям Ротенштейн: «Аристократ по натуре, питающий болезненную склонность к жизни под лестницей».
Что и говорить, пристрастия Сикерта плохо вязались с его внешностью, ведь он был красивым человеком с точеными скулами, голубыми глазами и открытым взглядом. Он разительно отличался от исконных обитателей трущоб и завсегдатаев столь дорогих его сердцу дешёвых варьете с сомнительной репутацией. Его часто замечали там делающим наброски с танцовщиц. Показательно, что чаще всего он зарисовывал отдельные части тела. Работал он не только с живой, но и с мёртвой натурой. И доказывал, что фотографии трупов должны иметься в каждом заведении, где обучаются художники.
Все эти странности бросают тень на прославленного художника. Целый ряд исследователей считают его если не самим Джеком-потрошителем, то его пособником. Правда, тогда возникает резонный вопрос: зачем Сикерт подставлялся, рисуя картины-признания? Может, дело всё-таки в том, что художник был просто зачарован образом самого знаменитого маньяка?

Тревога вьёт гнездо

«Мастерский замах сказочного дровосека» — самая известная работа Ричарда Дадда. Трудился он над ней долго и скрупулёзно. Даже использовал лупу — на картине очень много мелких деталей. На полотне запечатлены причудливые персонажи, застывшие вокруг человека, замахнувшегося топором на лежащий перед ним орех. Обстановка проникнута ожиданием: когда же грянет удар? Точнее всего об этой картине высказался мексиканский поэт Октавио Пас: «Перед нами событие, которое вот-вот случится и которое никогда не наступит. Между этими «вот-вот» и «никогда» вьёт себе гнездо тревога, существо с тысячей лапок и одним-единственным глазом».

Беспокойная жизнь

На художественном поприще Сикерт довольно быстро добился признания. Его жизнь была беспокойной, он часто переезжал с места на место. Жил в Венеции, Париже, где свёл знакомства со звёздами импрессионизма. Сохранилась фотография, на которой он запечатлён вместе с Дега. Сикерт также общался с Оскаром Уайльдом и даже какое-то время гостил у него.

Картина как улика

Творчество Уолтера Сикерта вызывает подозрение у некоторых исследователей-криминалистов. По их мнению, его «Убийство в Кэмден-Тауне» — серия из нескольких картин, близких по содержанию и атмосфере, — указывает, что их создатель был серийным убийцей: не исключено, что даже Джеком-потрошителем собственной персоной. Правда, есть один нюанс. Между убийствами в Уайтчепеле, совершенными Джеком-потрошителем в 1888 году, и убийством проститутки в 1907 году в Кэмден-Тауне довольно большой временной разрыв. Однако эту неувязку объясняют тем, что как раз тогда Сикерт покинул Англию и жил за границей.