Россия вела войну с Турцией со времён Петра I. И только в царствие Екатерины II смолкли наконец пушки. Пришла пора выходить на поле боя дипломатам — выстраивать отношения с недавним противником. Екатерина II долго размышляла, кого ей командировать в Константинополь. Подсказал светлейший князь Потёмкин, указав на Кутузова. И отправился герой войны в новое сражение — политическое.

М.И. Кутузов: Главный евнух Екатерины II

Журнал: Ступени Оракула №9, сентябрь 2018 год
Рубрика: Парадоксы истории
Автор: Владимир Строганов

Ой, умён, ой, хитёр!

В успехе будущего предприятия не сомневались лишь те, кто был коротко знаком с Кутузовым. После долгожданного присоединения Крыма к России он специально выучил турецкий язык, «дабы в переговорах с крымцами и турками по охране побережья Крыма все наивозможнейшие пользы извлечь». И немало преуспел в переговорах с крымскими татарами, чем привёл в восхищение Суворова, тяготившегося необходимостью заниматься скучной дипломатией: «Ой, умён, ой, хитёр, его никто не обманет». Высоко ценил Кутузова и Григорий Потёмкин — фактический правитель юга России.
Но все остальные знали Михаила Илларионовича только как военного, потому скепсиса в адрес предстоящего посольства высказывалось немало. Что с того, что правая рука Суворова? Что с того, что герой? Тут ведь дипломатия! Да ещё такая тонкая, как на Востоке!
Однако история доказала, что, руководствуясь лишь умом, Екатерина II не совершала кадровых ошибок. И поставила-таки Кутузова во главе дипломатической миссии в Константинополь, состоявшей из 650 человек.
Дорогое вышло посольство, ничего не скажешь! Но коль выпал шанс лишний раз продемонстрировать силу и богатство России, то упускать его было никак нельзя.

Одна болячка на двоих

Ещё дороже встала дорога. Ведь Кутузов не торопился: жаловался на старые раны, старческие хвори, часто отдыхал. Недельный путь от Днестра до столицы Османской империи он растянул на… 3 месяца. Зачем же так надолго-то?
Ещё находясь в России, Кутузов вступил в личную переписку почти со всеми русскими дипломатическими представителями за границей и завёл специальный сафьяновый портфель, который по мере продвижения посольства к Константинополю становился всё толще и толще. Туда ложились все донесения, касающиеся жизни султана Селима III и его ближайшего окружения. Так что, прибыв в столицу, Кутузов заочно был знаком со всей Османской империей — ведал её привычки, болячки, пороки и пристрастия.
И, явившись наконец во дворец Селима, извинился за свою нерасторопность, виной которой якобы были… извечные боли в боку и прострелы в спине. Но именно эти недомогания изводили и молодого султана. Так с ходу был установлен человеческий контакт — турку и русскому сразу нашлось о чём поговорить. Переговоры начались весьма успешно. Довольно скоро Кутузов обработал почти всех османских сановников — кого хитростью, кого деньгами — и достиг договорённости по всем вопросам. Но один, самый важный, оставался нерешённым: Михаилу Илларионовичу надлежало «пробить» возможность русским судам ходить через Босфор и Дарданеллы. И тут переговоры зашли в тупик…

Разведка боем

Надо сказать, что 650 человек, прибывших в составе российского посольства, 68 Кутузов отобрал сам — из своих сослуживцев, солдат и офицеров, с которыми можно было «идти в разведку»: людей «неприметных, но смышлёных и к дознанию благо-полезных». И покуда Кутузов пропадал на переговорах с султаном и его доверенными лицами, эти «неприметные, но смышлёные» срисовывали планы местности, шныряли по улицам, базарам, баням: выглядывали, подслушивали, выспрашивали. Эта «разведка боем» принесла свои результаты. Стало известно, что непримиримый противник Кутузова, влиятельнейший вице-адмирал Шеремет-бей, заявил: «Порта согласится на что угодно, но только не на ввод в турецкие порты русских кораблей. Это равносильно тому, чтобы впустить русских в свой гарем». Вице-адмирал был человеком слова. И Кутузов понял: если он хочет добиться успеха на переговорах, ему таки придётся проникнуть в гарем. Но легко сказать — проникнуть! А как туда попасть? Гарем означает «запретный». Ступить туда — совершить неслыханное дерзкое преступление, за которое и головы можно лишиться. Не посмотрят, что русский посол, казнят или в темницу отправят…

Три розы

Размышляя так, Михаил Илларионович достал свой сафьяновый портфель и приступил к изучению «личного Состава» султанского гарема. Спустя несколько часов он знал, в чьих женских руках находятся нити, плетущие судьбу империи. Это были валиде-султан — мать Селима III Михришах, то есть «Луноликая». Её дочь и сестра Селима Хадиче-ханум. И Накшидиль, молодая вдова предыдущего султана Абдул-Хамида I.
По счастливому стечению обстоятельств Михришах терпеть не могла Шеремет-бея. Луноликая была родом из Грузии: некогда красавицу, дочь православного священника, похитили и продали в гарем, где она сразила своим обаянием и умом Мустафу III.
Михришах стала любимой женой султана, а когда тот умер, её влияние при дворе лишь усилилось. Селим III прислушивался к матери и очень уважал мнение своей любимой сестры — Хадиче-ханум, девушки, получившей блестящее образование и говорившей едва ли не на всех европейских языках. Что до Накшидиль, то она фактически разделила судьбу Луноликой. Когда-то во время морской прогулки эту знатную француженку, носившую имя Эме ди Ривери, похитили пираты и продали во дворец. В её сыне Махмуде бездетный Селим, перенесший в детстве свинку, видел своего преемника. Потому окружал Накшидиль полагающимися заботой и уважением.
И вот к этим «розам из сада падишаха» надлежало пробраться Кутузову.

Блюститель ложа

Оставался лишь один вопрос: как? Известно, что, кроме султана, доступ в гарем имеет лишь евнух — «блюститель ложа». И вот по всему Константинополю распространился слух, будто Кутуз-паша… главный евнух русской императрицы. Это был очень дерзкий ход: Кутузов сыграл на своей «одноглазости» — это единственное, в чём он был схож с фаворитом Екатерины II Григорием Потёмкиным. Однако именно эта примета избранника русской императрицы была широко известна — в том числе и в Константинополе. А кем ещё, по восточным представлениям, мог быть мужчина, беспрепятственно посещающий спальню императрицы? Только евнухом.
Дорогие подарки начальнику охраны, главному евнуху гарема Халиму и самим «трём розам» довершили дело: Кутузов беспрепятственно вошёл в парк Гюльхане «для осмотра достопримечательностей» и «нечаянно»
Их беседа едва ли продлилась дольше часа, но все четверо чудесно провели время, и, прощаясь, Кутузов уловил французский шёпот Накшидиль, адресованный Хадиче-ханум: «Очаровательный Циклоп так нуждается в помощи…».
Когда эта история достигла ушей Шеремет-бея, тот впал в ярость, но, не привыкший отступать от своих слов, он не отступил и на этот раз. В переговорах о движении по Босфору и Дарданеллам русских торговых, а иногда и военных кораблей он впредь держался нейтралитета, поэтому они завершились полным удовлетворением интересов России.