Революцию не зря называют заразной болезнью. Эпидемия распространяется так быстро и сокрушительно, что устоять способен не каждый. Вот и революционная лихорадка 1917 года захватила умы и сердца многих российских интеллигентов. В их числе был Артур Христианович Фраучи.

Артур Артузов: Большая чистка

Журнал: Все загадки мира №17, 20 августа 2018 года
Рубрика: Личное дело
Автор: Ирина Тарнаева

Яблоко от яблони

Сам бог велел Артуру Фраучи влиться в революционные ряды. Отец Христиан, итальянец из Швейцарии, варил в России сыры, а заодно симпатизировал революционерам. Обе сестры матери были замужем за революционерами — за М.С. Кедровым и H.И. Подвойским. Большевики со стажем позже стали крупными партийными и государственными деятелями. Артур с младых ногтей впитывал революционные идеи. По просьбе Кедрова уже в 15 лет распространял и перевозил нелегальную литературу.
Октябрьскую революцию молодой человек встретил с энтузиазмом и решил круто изменить судьбу. Безо всякого сожаления поставил крест на карьере инженера-проектировщика, хотя трудился в широко известном металлургическом бюро под руководством изобретателя Грумм-Гржимайло. У Артура был красивый лирический тенор, он даже подумывал о карьере оперного певца. Но, увы, его увлекла революционная романтика.

Герой своего времени

В декабре 1917 года Фраучи вступил в ряды РСДРП(б). Весной 1918 года Кедров отправился на Север и взял с собой подающего надежды племянника. 27-летнего Артузова (поменял фамилию на более благозвучную) поставили секретарём ревизионной комиссии наркомата по военным делам в Вологде и Архангельске, затем — начальником диверсионного партизанского отряда подрывников, действующего в тылу белых. Молодой комиссар обладал всеми качествами, которыми должен обладать тот, кто хочет весь мир насилья разрушить до основанья. Не все в его работе шло гладко, случались и перегибы. О зверствах Кедрова и Артузова на Севере в 1919 году ходили легенды. По Вологодской губернии курсировал карательный поезд. На каждой станции отряды латышей и матросов приступали к «военно-революционной ревизии», в результате которой сотни людей арестовывали и большинство из них без суда и следствия расстреливали на месте.
Вскоре состоялся перевод Артура в столицу. Здесь он поменял несколько мест, пока не оказался в своей стихии — центральном аппарате ВЧК-ГПУ.

Трест, который не лопнул

ВЧК — орган диктатуры пролетариата — будто специально была создана для таких идейных бойцов, как Артур Артузов. Он не ведал жалости к классовым врагам. В работе сотрудника ЧК, считал он, все средства хороши. Когда империалисты и белогвардейцы грозят силой оружия задушить власть большевиков, чекистам не до сантиментов. Артур Христианович засучил рукава и со всем революционным задором взялся за работу. На первых порах ни о каком профессионализме и речи не шло, его метод основывался на убеждении, что одного подозрения достаточно для уничтожения человека. В 1920 году ему поручили зачистить Москву от польских шпионов. Артузов приказал арестовать всех поляков и даже тех, кто посещал Польшу. Ни в чём не повинных людей пачками кидали за решётку и расстреливали без суда и следствия. Расстрельные списки составлял лично Артузов, а потом рапортовал наверх о превосходно проделанной работе.
В 1922 году закончилась Гражданская война, и из Особого отдела ВЧК был выделен новый — контрразведывательный отдел, руководить которым поставили Артузова. В его задачу входило уничтожение всех белогвардейских недобитков за рубежом. Артур Христианович лично разрабатывал план операции Трест, которая проводилась с 1922 по 1927 год. По легенде, на территории Советского Союза подпольщики создали Монархическое объединение Центральной России. Под прикрытием этой организации в Европу отправились агенты госбезопасности. Их мишенью стали лидеры белой эмиграции, в частности руководители РОВС — Русского общевоинского союза, организации, созданной в 1924 году генерал-лейтенантом бароном Врангелем. Многие участники Белого движения клюнули на эту удочку, когда узнали, что антибольшевистской организацией в СССР командует бывший царский генерал Потапов. Не меньше доверия у белоэмигрантов вызывала и фигура другого вербовщика — Зайончковского, также бывшего царского генерала. На самом деле генералы переметнулись к большевикам и мастерски играли подсадных уток. В результате операции Трест чекистам удалось полностью парализовать разведывательно-подрывную деятельность белоэмигрантских организаций на территории Советского Союза. Артузов почивал на лаврах.

«Синдикат»

Ещё одна блестящая, вошедшая в летопись советской разведки операция под патронажем Артузова называлась «Синдикат». Если в первом случае речь шла о целом белоэмигрантском движении, то во втором чекисты пытались заманить в свои сети одного человека — Бориса Викторовича Савинкова, врага СССР номер один.
Савинков был террористом, эсером, писателем. Во времена царизма прославился участием в громких терактах. Его рук дело — убийство министра внутренних дел Плеве, великого князя Сергея Александровича, покушение на министра внутренних дел Дурново. Савинков поддержал Февральскую революцию, был на дружеской ноге с Керенским и Корниловым, мечтал об установлении военной диктатуры. Его далекоидущим планам помешали большевики. Октябрьскую революцию он принял в штыки, уехал на Дон, где занимался формированием Добровольческой армии. В 1918 году вернулся в Москву для создания организации, целью которой было свержение большевиков, установление все той же военной диктатуры и продолжение войны с немцами. После разоблачения бежал в Европу. Лично встречался с Юзефом Пилсудским, Бенито Муссолини и Уинстоном Черчиллем, вёл переговоры с правительствами Антанты о поддержке Белого движения, воссоздал из бывших эсеров Союз защиты Родины и свободы, устраивал террористические акты против диппредставительств СССР и забрасывал своих агентов на территорию Советского Союза.
В качестве приманки Артузов использовал проверенный приём — создание липовой антисоветской организации, от имени которой чекисты вели в Европе свою игру. Для установления более тесной связи с подпольем Савинков направил в СССР своих людей. ГПУ удалось их всех не только перехватить, но и завербовать. От них Савинков получал из СССР заведомо ложные сведения. В мае 1924 года крайне осторожный лидер эсеров принял роковое решение нелегально проникнуть домой. Соблазн свержения власти большевиков был слишком велик. Его арестовали в Минске и препроводили в Москву, на Лубянку. Отсюда ещё год под принуждением Савинков писал лидерам белоэмигрантских движений письма с призывом прекратить борьбу против СССР. А 7 мая 1925 года его расстреляли.

Большой террор

1937-й — год массовых чисток — стал для Артузова последним. После перевода в НКВД его заставили писать историю органов госбезопасности. Обиженный Артузов жаловался Сталину: «Я действительно уезжал с работы в 3 часа ночи…». Письмо осталось без ответа. Его арестовали 13 мая. На допросах Артузов признался в шпионаже в пользу чуть ли не всех разведок мира. О царившей в то время атмосфере в стране красноречиво говорит письмо старого большевика и его родственника М. Кедрова: «Оснований не доверять Артузову политически… у меня было достаточно, но разглядеть в Артузове предателя я… не сумел». Стукачество не уберегло Кедрова от расправы, его расстреляли в 1941 году. Артузова казнили 21 августа. Как известно, революция всегда пожирает собственных детей.